Вашингтон и Петербург

Исаакиевский собор. 1857 г. Архитектор Л. Монферран

Исаакиевский собор. 1857 г.
Архитектор Л. Монферран

XVIII век представляет собой совершенно особую эпоху. В жизни человечества. Это был век расцвета просветительства и работорговли, век освободительных войн и формирования колониальных империй, наконец, век кризиса феодализма, век, знаменовавший начало промышленного переворота и буржуазных революций. В первые годы XVIII в. решительно вышла на широкую международную арену Российская империя Петра Великого. Конец века был отмечен появлением нового государства, Соединенных Штатов Америки, которым, как и России, было суждено играть одну из главных ролей в мировой истории. К 1703 г. Петр I, вернув России выход к Балтийскому морю, начал строительство новой столицы - Санкт-Петербурга. В 1791 г. был решен вопрос о проектировании специальной "федеральной" столицы для молодого государства США.

В наших представлениях об истории оба города невольно связываются друг с другом. Поводов, правда чисто формальных, для этого более, чем достаточно. Оба основаны в XVIII в., оба возникли на переломных рубежах истории своих государств и были названы именем глав государств, их основавших, - Петра I и Дж. Вашингтона. В проектировании и той, и другой столицы участвовали французы. И как-то традиционно установилось, что и Петербург, и Вашингтон делят поровну заслуги и пальму первенства среди современных им городов, построенных по заранее спроектированным регулярным планам.
Формированию такой точки зрения в немалой степени способствовал капитальный труд А. Бунина "История градостроительного искусства", где в обеих изданиях плану Вашингтона уделено место сразу вслед за Версалем и много раньше Петербурга, Твери и четырех сотен других русских городов, получивших свои регулярные планы на полвека раньше Вашингтона.

Капитолий. 1865 г. Архитектор Т. Уолтер

Капитолий. 1865 г.
Архитектор Т. Уолтер

     В этой связи небезынтересно обратиться к хронологии. Она порой очень любопытна и заставляет менять привычные представления или хотя бы серьезно сомневаться в их справедливости. Попробуем сопоставить некоторые хорошо известные нам градостроительные образцы с учетом их хронологии. Истоком европейского регулярного градостроительства нового времени у нас принято считать г. Ришелье, построенный в начале XVII в. Оставим эту идею А. Бунина, хотя она и вызывает серьезные сомнения: к числу аналогичных городов относятся и Монпазье XIII в. и Тула XVI в. Скорее г. Ришелье завершает цепь укрепленных прямоугольных городов средневековья, нежели начинает новый этап в развитии регулярного европейского градостроительства XVII-XVIII вв. У истоков этого этапа лежали блестящие работы Ленотра. Именно ему, художнику-садоводу, было суждено стать родоначальником нового направления в планировке обширных территорий.
     Наследие Ленотра огромно, но, конечно, главное, что он сделал в своей жизни, - Версаль. Он делал Версальский парк много лет и умер в 1700 г., так и не закончив его полностью. Престиж Ленотра был необычайно высок.
     Единственный из подданных Людовика XIV, он имел право разговаривать с королем, не выходя из портшеза. Работы Ленотра, особенно Версаль, служили примером для подражания европейским современникам. До него в Европе были хорошо известны итальянские сады, относительно небольшие, регулярно распланированные, с террасами и фонтанами. Ленотр, несомненно, знакомый с работами Доменико фонтана по пробивке новых улиц Рима, придал своим композициям отвечающий требованиям времени градостроительный размах.
     Работы Ленотра вызвали немедленную цепь последователей. Сады "a la Versaille" начали появляться по всей Европе. Они прочно приобрели название "французских" в отличие от известных до того "итальянских". Уже в 80-х гг. XVII в. в Германии, Австрии, Англии, Голландии, Польше существовали такие барочные сады с протяженными, прямыми "перспективами", со' стрижеными деревьями и кустами и широкими "променадами".
     Путешествуя в 1697-1698 гг. по Европе, молодой Петр I побывал в Гринвиче, где в парке, распланированном самим Ленотром, стоял госпиталь Кристофера Рена и дворец королевы. Как пишет Пушкин, Петр сказал тогда королю Вильгельму: "Советую переменить дворец ваш на госпиталь, а госпиталь на дворец". Был он также и в Дрездене, где уже существовал огромный "Большой сад". Эти диковинные новшества не могли не поразить Петра, не могли не повлиять на формирование в его сознании образа "парадиза" - города с каналами, с парка ми, с широкими улицами, устремленными к красивым зданиям, города, просторно стоящего на большой реке. И вот, спустя всего пять лет после поездки, Петр начал воплощать свои идеи в жизнь.
     "Окно в Европу" - Санкт-Петербург был первым в истории мирового градостроительства опытом создания "регулярного" города нового времени. Ни одна из планировочных композиций, существовавших на рубеже XVII и XVIII вв., не могла быть положена в основу новой столицы России. В Азии, Латинской Америке, Северной Африке существовало лишь наследие древних и средневековых цивилизаций, порой с гигантскими культовыми постройками и городами, укрытыми за мощными укреплениями земляных и каменных стен. В Северной Америке только начинался процесс истребления местного населения и освоения опустошенных пространств с помощью черных рабов из Африки. В Европе, в царстве городов с узкими кривыми улицами и плотно застроенными кварталами, зажатыми в ожерельях стен, в XVII в. только начали пробиваться первые ростки регулярности. Щели прямолинейных улиц разрезали средневековые кварталы Рима, в Париже возникли новые площади - островки порядка в запутанной паутине старых улиц. Композиции Ленотра и его последователей были крупномасштабными парковыми ансамблями. Такими были и Во-ле-Виконт, и Версаль, и загородная (а не городская в XVII в.!) композиция Елисейских полей с Тюильрийским садом.
     Правда, XVII в. был временем активного проектирования и даже строительства городов-крепостей с валгангами, фортами и рвами нового образца. Но это были крепости, а не города, пригодные для наступившего времени небывалого развития промышленности и торговли. Стремление к строительству новых городов без стен и оборонительных фортификационных сооружений было, впрочем, проявлено в проектах перепланировки Лондона после пожара 1666 г., во время которого выгорел весь центр города. Известны восемь планов. План Кристофера Рена и три плана Джона Эвелина представляют собой умозрительные формализированные схемы уличных сетей. Остальные четыре плана-прямоугольные сетки улиц - вдоль Темзы и перпендикулярно ей. Один из планов, Ричарда Ньюкорта, послужил основой для проекта Филадельфии, так называемого "Плана Пенна", составленного землемером Томасом Холмом в 1682 г. Прошло, однако, почти сто лет, пока этот план начал осуществляться. Да и назвать его произведением градостроительства или архитектуры было бы излишне смелым. План Филадельфии, как и планы подавляющего большинства городов Северной Америки XVIII в., не были плодом труда профессиональных градостроителей.
    Несмотря на какую-то даже наивную простоту проектов перепланировки лондонского Сити, труд их создателей не пропал даром. Полтора с лишним века спустя именно эти планы были рекомендованы Лондоном в качестве образцов для строительства колониальных столиц в далеких странах Востока, в частности Сингапура и Рангуна. Факт этот служит еще одним подтверждением того, что планировка .новых городов не только в XVII, но и в XVIII в. была для Европы и Америки делом мало знакомым и к тому же техническим, а не архитектурным. В XVIII в. в Европе происходил процесс постепенного совершенствования и реконструкции структур существующих городов и их территориальный рост. Петербург был исключением. Это был единственный город XVIII в., возникший по существу на пустом месте и всего за 40-50 лет превратившийся в один из крупнейших городов Европы и мира с уникальной для своего времени единой продуманной планировочной структурой и системой застройки.

     Мы еще слишком часто недооцениваем творческий гений наших предшественников, их значимость и роль в создании не только отечественной, но и мировой культуры. Рубеж XVIII в. был временем, когда ход исторического развития привел градостроительство вплотную к необходимости создания принципиально нового типа города. В профессиональной сфере предпосылки к этому сложились в практике частичной реконструкции европейских столиц и в планировочных работах по созданию садово-парковых ансамблей Центральной Европы. Ход социально-экономического развития Европы настоятельно требовал новых принципов решения городского плана. И Россия оказалась именно той страной, где передовые идеи градостроительства начала XVIII в. были реализованы.
     История строительства Петербурга широко известна, тем не менее полезно вспомнить некоторые этапы создания его знаменитых ансамблей на фоне развития градостроительства других стран Европы. В течение первого года после начала строительства (1703-1704 гг.) определились основные центры города: Петропавловская крепость, Адмиралтейство, стрелка Васильевского острова. Вначале для проектирования плана Петр привлек французского архитектора Леблона. Его "идеальный" план 1717 г. хорошо известен. Он принадлежал уже пройденному этапу "городов-крепостей" и был обречен на неудачу. В том же 1717 г. появился план Васильевского острова, приписываемый Трезини. Нейтральная прямоугольная сетка улиц-каналов легла в основу плана этого района, где первоначально развернулось массовое строительство домов по "образцовым" проектам того же Трезини.
     Сейчас, почти три века спустя, кажется, что Петр сознательно сосредоточил строительство на второстепенных территориях, оставляя левобережье Невы нетронутым до лучших времен. Медленно, исподволь здесь создавалась знаменитая трехлучевая система петербургского плана. Успех ее обеспечивался тем, что новаторство (три луча) сочеталось с традицией (элементы радиально-кольцевой структуры из трех лучей и полуколец водных протоков Мойки, Фонтанки, Глухого протока). К 1725 г. система сложилась. Кульминационные точки были закреплены коробовским адмиралтейским шпилем, зданиями Петропавловского собора и 12 коллегий Трезини, Летним садом,Александро-Невской Лаврой, Галерной гаванью. Начался этап составления того, что мы называем сейчас ПДП.
     В Европе это было время проведения реконструктивных работ. Наиболее интенсивно они велись в Париже. Мансар строил Вандомскую площадь и Дом Инвалидов, разбивал первые бульвары на месте городских стен. Велись работы по созданию Елисейских полей - зеленого клина, смыкавшегося с Тюильрийским садом. Реконструкция и расширение европейских городов продолжались в течение всего XVIII в. Изменения шли медленно и постепенно. Появлялись отдельные новые композиции в исторически сложившихся структурах, такие, как, например, Королевская площадь в Нанси, площадь Амалиенборг в Копенгагене, Торговая площадь в Лиссабоне. Однако в основном новые градостроительные композиции возникали вне пределов старых, средневековых структур. Такими были знаменитые ансамбли Дома инвалидов и Марсова поля в Париже, новый центр и жилые кварталы Берлина, новые кварталы Стокгольма, уникальная композиция площадей Бата и многие другие. Градостроительные школы Европы создали в процессе своего развития немало прекрасных ансамблей, но ансамблей локальных, входивших составными частями в планировочную ткань уже существовавших городов.
     Иным путем шло русское градостроительство. Новая столица-Петербург стала здесь своеобразной экспериментальной базой, где проверке в натуре подвергались многие композиционные идеи, взращенные на русской почве петровскими "пенсионерами": Еропкиным, Коробовым, Земцовым, а позднее и выросшим на русской почве Растрелли, Чевакинским, Старовым. Исключительно важным обстоятельством явилось действенное регулирование государством частной, "обывательской" застройки. Широкое применение принципов типизации путем настойчивого внедрения строительства по образцам, по целым сериям "образцовых проектов" позволило создать городскую ткань, составлявшую единое стилистическое и композиционное целое и с опорными зданиями, и с системой плана. К концу XVIII в. Петербург уже был застроен и стал одной из блестящих европейских столиц. Думаю, что здесь стоит послушать оценку этого города, данную в разное время и разными людьми. Пушкин: "Прошло сто лет, и юный град, полнощных стран краса и диво, из тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно, горделиво", и далее: "ныне там по оживленным берегам громады стройные теснятся дворцов и башен, корабли толпой, со всех концов земли к богатым пристаням стремятся. В гранит оделася Нева, мосты повисли над водами, темнозелеными садами ее покрылись острова..."
     Эдмунд Н. Бэкон, крупный Градостроитель США, директор Комиссии по планировке Филадельфии (в книге "Проектирование городов".- Нью-Йорк, 1967-1976):
     "Санкт-Петербург в России был одним из немногих великих городов, построенных в соответствии с идеями Ренессанса, получившими здесь наиболее зрелое выражение" (понятие "Ренессанс" у историков архитектуры США включает обычно архитектуру европейского круга от XIV до XIX в.).
      Дальше Бэкон пишет:
     "В противоположность Парижу, где "силовые линии" проектов устремлялись из старого города вовне, в Санкт-Петербурге силы тяготения были направлены из обширного сельского окружения внутрь. Схождение их в единой точке символизировало и лежащую в основе плана концепцию нового города, и идею контакта человека и моря, воплощенную в здании Адмиралтейства, как бы заключившего в свои объятия корабельную верфь. Три линии, устремленные к единому центру, образовали мощный каркас для острого и изящного решения плана."
     Таким был Петербург XVIII в. Он уже обладал ясной идеей своего генерального плана, реализованной в ключевых точках композиции. В XIX в. расширялись и украшались классические ансамбли, заканчивалось создание рядовой застройки улиц, и Петербург в каждой своей детали приобретал тот "строгий, стройный вид", который создал ему заслуженную мировую славу. Строительство Петербурга имело огромное, возможно даже еще до сих пор не вполне осознанное значение для всего отечественного и европейского градостроительства. К опыту Петербурга прежде всего обратилась "Комиссия для устройства городов Санкт-Петербурга и Москвы", руководимая И.Бецким. В 1763 г. через полгода после своего создания, Комиссия разработала генеральный план реконструкции Твери, а вслед за ним начала проектировать новые планы практически для всех городов России. К концу века планы реконструкции были разработаны (и осуществлялись!) в 416 из 497 существовавших тогда городов.

План Петербурга 1756 г. Вариант плана Махаева. План показывает застройку, осуществленную к середине XVIII в.

Окончание работ Комиссии Бецкого почти совпало по времени с началом проектирования новой столицы США - Вашингтона. Вся ее история и в целом, и в деталях- полная противоположность истории Петербурга. Вопрос о месте для столицы вновь образовавшегося государства возник немедленно после окончания войны за независимость в 1783 г. Спор между северными и южными штатами завершился вначале компромиссным решением Конгресса построить две столицы (не по примеру ли России?). Остряки немедленно предложили построить столицу на колесах, передвигая ее по мере надобности с места на место вместе с памятником Вашингтону.

План Вашингтона 1792 г., составленный Ланфаном и "откорректированный" Элликотом. План был гравирован и издан тиражом в несколько тысяч оттисков, однако получил частичное осуществление лишь в конце XIX в.

    Только в 1790 г. было достигнуто соглашение о выборе участка для столицы на р. Потомак между городками Джорджтаун и Александрия. В марте 1791 г. президент Вашингтон назначил геодезиста А. Элликота и майора П. Ланфана, француза, служившего в армии США, ответственными за отвод участка и подготовку плана новой столицы. Сложность проблем выкупа земель для строительства заставила Вашингтона самого вести переговоры с землевладельцами. В итоге было достигнуто соглашение, по которому "каждый второй участок земли" оставался в собственности землевладельцев. Выкупались только участки общественных зданий и отчуждались улицы. Уже с самого начала это резко сужало возможность эффективного регулирования застройки столицы.
    Для города отводилась квадратная в плане территория размером примерно 16Х16 км ("Десятимильный квадрат"), названная "Округ Колумбия". Планировочные мероприятия касались центра этого квадрата, составлявшего примерно ¹/₁₀ часть его площади и образовавшего город Вашингтон. 22 июня Ланфан уже представил Вашингтону предварительный вариант генерального плана; в конце августа он закончил работу, учтя сделанные Вашингтоном замечания. Думаю, что слова самого Ланфана, поясняющие проект, с исчерпывающей полнотой передают его идею; "Определив некоторые опорные точки, которым я хотел подчинить все остальные, я разбил под прямым углом, с севера на юг и с востока на запад, улицы, после чего я раскрыл некоторые направления, сделав проспекты, идущие к каждому важному пункту и от него, желая при этом не вступать в контраст с общей регулярностью и не пытаться достичь разнообразия мест и красоты, а просто дать прямые и удобные связи, соединяющие разные части города друг с другом". Главной опорной точкой был холм Дженкина, "стоящий, как подлинный пьедестал, ожидающий великолепного здания". На нем Ланфан предложил поставить здание Конгресса - Капитолий. Другой точкой у впадения в Потомак ручья Тайбер стал дворец президента - Белый дом. Демократия молодых Американских Штатов прямо наследовала традиции градостроительства абсолютизма: главными пунктами столицы стал дворец главы государства и парламент. Неправда ли, любопытный контраст с императорской столицей России, смело поставившей как главные опорные пункты судостроительную верфь - Адмиралтейство и ее охрану - Петропавловскую крепость со взметнувшимся на стометровую высоту шпилем соборной колокольни.
    Ланфан, конечно, скромничал. Он хорошо знал Версаль, где отец его был придворным живописцем, позднее познакомился с новинками Парижа-Елисейскими полями, площадью Согласия. И диагональные магистрали Вашингтона были не просто утилитарными средствами связи между отдельными точками города. Именно они должны были придать новой столице неповторимость и своеобразие. Эту функцию они и стали выполнять, но уже значительно позднее, полтора века спустя, когда Вашингтон наконец-то приобрел респектабельность, необходимую для столицы "великой нации", как любит называть свою страну официальная пропаганда США.
    Ланфану недолго пришлось руководить работами по планировке столицы. Одновременно с началом разбивки улиц, еще в 1791 г. началась спекуляция земельными участками. Ланфан возражал против нее, возражал против нарушений плана в натуре, против издания плана в пропагандистских целях массовым тиражом, против самовольных изменений, внесенных Элликотом в опубликованный им в 1792 г. вариант плана. И Ланфана отстранили от руководства. Это было естественно и логично. Ланфан уже сыграл свою роль. Он создал претенциозный план огромного столичного города, строить же его немедленно никто не собирался. Это было не по плечу только что образовавшемуся государству, не имевшему еще ни достаточных средств, ни устойчивой организационно-политической структуры. Мало того, сама независимость США оставалась под угрозой вплоть до победы в войне 1812- 1814 гг. над Англией. В ходе этой войны пострадал и Вашингтон. В 1814 г. англичане захватили его и почти полностью сожгли. В первую очередь огню были преданы Белый дом и Капитолий-"эта гавань демократии янки", как выразился британский адмирал Кокбурн.
    Весь ход проектирования Вашингтона и вся история первых двух десятилетий его существования говорят о том, что деятельность вокруг новой столицы носила прежде всего ярко выраженный пропагандистский характер. План 1792 г. Ланфана-Элликота был сделан в виде большой красивой гравюры, размножен в нескольких тысячах (!) экземпляров, продававшихся в США и разосланных в большинство европейских стран. Продажу участков рекламировало само правительство. Реальное же строительство шло медленно. По свидетельству очевидцев, к 1817 г. большинство улиц было обозначено только рядами тополей, дороги были грязными, немощеными. В первой половине XIX в. строили и перестраивали главным образом Капитолий и Белый дом. Вплоть до середины XIX в. Вашингтон продолжал оставаться большой полузастроенной деревней, служившей неизменным объектом для газетных карикатур.
    Положение начало меняться только после гражданской войны 1860-1865 гг. Вторая половина XIX в. была вообще временем бурного расцвета американского предпринимательства. Овладев огромными территориями на востоке, вплоть до побережья Тихого океана, и захватив в 1848 г. едва ли не половину Мексики, США начали быстрыми темпами развивать свою экономику, используя самые передовые методы, самую эффективную технологию. Строительство не представляло исключения. В 1863 г. был, например, закончен знаменитый купол Капитолия в Вашингтоне. Его чугунные конструкции явились последним словом строительной техники того времени. Их возвели, как пишет известный историк архитектуры, профессор нескольких университетов США Генри Хичкок, по образцу Исаакиевского собора в Петербурге, законченного в 1850-х гг. В новой строительной технике, как и столетие спустя в космосе, Россия шла впереди США.

Невский проспект - основная магистраль Петербурга в 1799 г., спустя столетие после основания города. Рисунок Б. Патерсена

Вслед за Капитолием в Вашингтоне начали появляться и другие капитальные здания. Однако строительство не носило планового характера. Проекты центра города, появлявшиеся на рубеже XIX и XX вв. один за другим, не получали осуществления. Трудно даже поверить в то, что торжественную Ланфановскую эспланаду, соединяющую сейчас Капитолий с обелиском Джорджа Вашингтона, в начале нашего века пересекал большой железнодорожный дебаркадер, а в 1930-х гг. там стояли многочисленные промышленные и конторские здания. План Ланфана для центра столицы США был реализован только в 1940-70-х гг., к концу второго столетия после его создания.

Фрагмент авеню Пенсильвании и Молла (на заднем плане) в 1874 г.

Сопоставляя Петербург и Вашингтон, невольно проникаешься чувством гордости за наших предшественников, русских зодчих. Ведь именно их таланту, их практической хватке, их умению мы обязаны тем, что на нашей земле стоят такие города, как Санкт-Петербург, Тверь, Кострома, Ярославль, десятки других шедевров градостроительного искусства времен барокко и классицизма.

С.С.Ожегов,
доктор архитектуры

Архитектура СССР. 1986, № 05



Мотивы • Мировой опыт ландшафтной архитектуры




Ландшафтный дизайн, ландшафтное проектирование, благоустройство, озеленение, профессиональный уход